Вилли Блейхер - Willi Bleicher

Вилли Блейхер
Вилли Блейхер
	Бюст Блейхера
Родившийся	27 октября 1907 г.; Cannstatt, Вюртемберг, Германия
Умер	23 июня 1981 г. (73 года); Штутгарт, Западная Германия
Род занятий	Переговорщик и лидер профсоюзов
Известен	его эффективность как переговорщика и за то, что он был основой персонажа в Обнаженная среди волков
Супруг (а)	Аннелиз Мец
Дети	1. Герхард; 2. Ингеборг
Родители)	Пол и Вильгельмин Блейхер

Вилли Блейхер (27 октября 1907 г. - 23 июня 1981 г.) был одним из самых известных и, по крайней мере, одним источником, одним из самых важных и эффективных Немецкий профсоюз лидеры почтывойна десятилетия.^[1]^[2]^[3]

В 1965 г. Яд Вашем признал Вилли Блейхера как Праведники народов мира. Это отражало деятельность Блейхера во время войны в качестве заключенного в Концентрационный лагерь Бухенвальд, где он был одним из тех, кто рисковал своей жизнью, чтобы спасти ребенка-заключенного, названного Стефан Ежи Цвейг. Мальчик вырос и стал писателем и режиссером. Благодаря Роман Впервые опубликованный в 1958 году, этот эпизод стал широко известным и знаменитым.^[4]

Жизнь

Семейное происхождение и ранние годы

Пятый из детей его родителей, Вилли Блейхер родился в Cannstatt, небольшой городок на северной стороне Штутгарт (в которую он впоследствии был включен). Его отец, Пол Блейхер, работал машинистом в Daimler-Benz сажать поблизости Untertürkheim. Его мать, Вильгельмин Блейхер, также временами работала в заводской столовой компании.^[5] В семье было восемь человек, и зарплаты Поля Блейхера едва хватало, чтобы прокормить их всех: голод не был никому неизвестен.^[5] В 1914 году, незадолго до начала Первая мировая война, его отправили в школу, где, как он позже вспоминал, его часто несправедливо избивали учителя, отчасти потому, что ему «надоело учиться». Ему не удалось получить требуемые академические оценки, но он показал мощный лидерский потенциал среди своих друзей, например, в футбольных командах. Дома страх безработицы был актуальной темой. В 1920 году он сильно переживал переживание угрозы нищеты, когда его отец был временно безработным в результате забастовки и локаута на заводе. завод.^[2]

Мир работы

Его школьный опыт в военное время и опыт его отца на автомобильном заводе настроили его против идеи заводской работы: в 1923 году Блейхер начал стажировку в качестве пекаря.^[5] В 1925 году он вступил в Немецкую ассоциацию рабочих пищевой и кондитерской промышленности, предшественницу Союз продуктов питания, напитков и общественного питания ("Gewerkschaft Nahrung-Genuss-Gaststätten" / NGG). В профсоюзе он был назначен на должность «молодежного лидера» в 1926 году. Примерно в это же время он также присоединился к Молодые коммунисты и Коммунистическая партия.^[2] После 1945 г. Как ведущий профсоюзный член Профсоюза металлистов, Блейхер следил за тем, чтобы мало кто знал, что он в молодости обучался и имел квалификацию пекаря. Есть предположения, что это могло быть сочтено несоответствующим его имиджу. Многие коллеги и собеседники узнали о его навыках выпечки только в 1992 году, через несколько лет после его смерти, из биографической книги Германа Г. Абмайра. ^[6] В 1927 году Вилли Блайх устроился на работу в Daimler-Benz завод, сначала работая временным работником в офисе продаж, а затем присоединившись к постоянной заработной плате в качестве помощника на литейном производстве. Вероятно, в 1927 году он присоединился к Немецкий профсоюз металлистов ("Deutscher Metallarbeiter-Verband" / DMV).^[6] Однако вскоре он потерял работу, вероятно, в мае 1928 года: неясно, было ли это связано с его политической деятельностью или по какой-то другой причине. Увольнение крупнейшим работодателем в округе не повлияло на его карьерные перспективы. Тем не менее, он получил работу около года в "Glasdach Zimmermann" из Унтертюркхайма. Это закончилось в середине 1929 года, после чего до 1935 года он большую часть времени был безработным, хотя и с перерывами на временной работе, которая включала , по крайней мере, на один срок, возможность применить свое пекарское образование.^[5]

Политика

Что касается его политической деятельности, то в 1929 году он оказался исключенным из Коммунистическая партия из-за его критики жесткой позиции руководства и «дефицита демократии» внутри партии. Коммунистическая партия Германии имела тесные связи с вечеринка в москве, а исключение Блейхера было частью волны изгнания партий партийными боссами в Берлине, что отражало аналогичные события, навязанные все более нервной и нетерпимой лидерство в Кремль. В Германии изгнанные создали новую альтернативную коммунистическую партию, известную как Коммунистическая партия (оппозиция) ("Kommunistische Partei Deutschlands (оппозиция)" / КПД-О), а к концу 1929 года Вилли Блейхер также был членом КПГ-О,^[2] его имя упоминается в связи с многочисленными партийными офисами - активными и, возможно, в некоторых случаях просто почетными, - особенно в отношении местного молодежного крыла партии. Кажется вероятным, что среди политически активных людей он становился хорошо известным в районе Штутгарта как энергичный партийный организатор: это определенно отразилось несколько лет спустя в доказательствах, представленных на его политизированном суде, после Нацистский захват.^[5] Он также поддерживал политику Оппозиция революционных профсоюзов ("Revolutionäre Gewerkschafts Opposition" / РГО)) движение.^[2]

Германия под нацистской диктатурой

В январе 1933 г. Нацистская партия взял власть и потерял немного времени в преобразование страна в один-партия диктатура. Деятельность, которая могла быть истолкована как политическая, стала незаконной, и более открыто после Рейхстаг пожар в конце февраля 1933 года те, кто имел политическую репутацию, Коммунистическая партия были особенно интересны службы безопасности. С марта 1933 года Вилли Блейхер жил в Штутгарте, постоянно меняя место жительства. Как и многие левые политические деятели, он работал в сплоченной группе против несправедливости системы, участвуя в производстве и распространении незаконных антифашистских листовок. Оглядываясь назад, он всегда будет помнить о степени политического опустошения, которое многие испытали в то время. В мае 1933 года он бежал через границу в Шаффхаузен, и серией дальнейших шагов пересекли Франция к Саар который, по историческим причинам, все еще находился под нацистским контролем, потому что он все еще находился под иностранная военная оккупация. В 1934 или 1935 году он вернулся в Штутгарт, однако, снова включившись в подпольную деятельность сопротивления в область.^[2]^[7]

В 1970-х годах Вилли Блейхер вспоминал, что его начальный период в тюрьме, который включал длительное пребывание в «следственном изоляторе» в Штутгарт -Cannstatt, стало в некотором роде облегчением:

"Ich war irgendwie mal froh, daß ich eine Bleibe hatte. Ich hatte die Emigration noch hautnah в Erinnerung, wo mich jeder lieber gehen als kommen sah. Wo ich mir jeden Tag die Frage stellte, ob ich den wieder hinter mich givee, in einem Bett oder einem Dach. Hier hatte ich eine Zelle, die war warm, ich hatte Literatur und konnte viel lesen ".^[2]
«В некотором смысле я был счастлив, что нашел место для проживания. Опыт эмиграции был еще свеж в моей памяти, когда все, кого я встречал, были более счастливы, увидев, что я уезжаю, чем, когда я приехал. Где каждый день я сталкивался с вопросом, смогу ли я вернуться в какое-нибудь место с кроватью и крышей. Здесь у меня была камера, которая была теплой. У меня было что читать, и я мог читать много ».

Источники расходятся по порядку развития событий накануне ареста Блейхера. Правдоподобная хронология состоит в том, что к 1936 году он был предан властям правительственным шпионом из группы сопротивления, с которой он был связан. Группа была распущена, и 3 января 1936 г. он был арестован Гестапо во время работы на сайте Daimler-Benz растение.^[6] В ноябре 1936 года он был приговорен к тридцати месяцам тюремного заключения по обвинению в создании угрозы национальной безопасности и подготовке к государственной измене. Первоначально он содержался в местной тюрьме в г. Bad Cannstatt. Позже его перевели в тюрьму в г. Ульм^[2] и / или концлагерь в Вельцхайме^[7] где обращение было гораздо более жестоким.^[2]

Buchenwald

Блейхера перевели в Концентрационный лагерь Бухенвальд в октябре 1938 г. и оставался там почти все время до национальное военное поражение доставлен освобождение в мае 1945 года. Он был помещен в «Блок 37» вместе с другими «политическими заключенными», рано узнав о ухищрениях и жестоком обращении, которых следует ожидать от охранников, хотя он также научился использовать коррумпированных для контрабанды в поставках. Блейхер стал членом группы сопротивления внутри лагеря^[6] и все больше работал с другими заключенными, которые были товарищами по КПД-О, особенно Людвиг Беккер, Eugen Ochs унд Роберт Сиверт.^[2]

В 50 лет со дня рождения лидера был тщательно отмечен по всей Германии, и в Buchenwald было освобождено около 2300 заключенных. Один из них работал задержанным-администратором ("Verwalter der Effektenkammer") и Блейхер, который избегал явного неповиновения или хулиганства, был назначен взять на себя обязанности этого человека. Положение Блейхера позволило ему обеспечить, чтобы наиболее нуждающимся заключенным была предоставлена одежда тех, кто умер, и он все больше заслуживал уважения среди сокамерников, которых он организовал с умением и состраданием, поддерживая тех, кто потерял сознание из-за интенсивности физического труда, тем самым часто спасая их от верной смерти. Его пребывание в Бухенвальде оставило глубокий след на всю оставшуюся жизнь. Это также изменило его личное будущее. От планов жениться на Хелене Бек, подруге, которую он знал в течение одиннадцати лет, пришлось отказаться после того, как ее последнее письмо к нему в концлагере, полученное в 1940 году, разорвало их отношения.^[2]

В своем романе 1958 года Обнаженная среди волков то Восточногерманский писатель Бруно Апитц рассказали историю о том, как трехлетний мальчик был спасен группой сокамерников в Концентрационный лагерь Бухенвальд. В 1963 г. фильм из книги появился, режиссер Фрэнк Бейер. Оказалось, что это не просто фантастика. Вскоре после выхода фильма стало известно, что один из главных героев, которого в фильме сыграл Армин Мюллер-Шталь, был создан по образцу Вилли Блейхера, который в реальной жизни «Капо» (заключенный-администратор) вовлечены в изображенные события.^[8] Установив местонахождение ребенка, Блайхнер пригласил Стефан Ежи Цвейг - к этому времени в возрасте 22 лет - до Штутгарт где двое воссоединились. В 1964 году они вместе отправились на то, что осталось от концлагерь и встретился впервые с Бруно Апитц писатель, чей «роман» принес им обоим неожиданный уровень международной известности.^[9]

Новые начинания и реконструкция

В последние недели война Вилли Блейхер был определен как соорганизатор празднования, посвященного Эрнст Тельманн, коммунистический лидер, которого власти недавно убили в лагерь. Блейхера пытали и отправили из Бухенвальда в Гестапо тюрьма в Ichtershausen. Затем, когда власти поспешили очистить концентрационные лагеря и тюрьмы на востоке страны перед наступлением Советские войска заключенных Ихтерсхаузена отправили на "марш смерти" в направлении Эрцгебирге (горы) и граница с Чехословакия, что дало Блейхеру последний шанс стать свидетелем гибели еще большего числа товарищей, измученных физическим насилием и голодом. Блейхер, однако, выжил.^[7]

К маю 1945 г. Советские и американские лидеры имел уже согласовано послевоенный зоны оккупации Посредством чего Саксония и Тюрингия было бы управляемый как часть Советская оккупационная зона. Однако, поскольку Советы сосредоточили свое военное внимание на Берлин, на самом деле это были члены 97-я пехотная дивизия США который освободил Вилли Блейхера в приграничном районе между Германией и Чехословакией. Ему удалось сбежать из лагеря для военнопленных под Эгер и вернуться сначала к Buchenwald, где он забрал свои документы, удостоверяющие личность, а затем Штутгарт на нескольких этапах, на одном из которых «прыгнул» поезд. Это путешествие дало ему первый шанс своими глазами увидеть разрушения, которые нацисты оставили после себя. Он добрался до Штутгарта в июне 1945 года. Город был разрушен, и многие его жители бежали в окружающую сельскую местность. Улицы и площади были покрыты примерно пятью миллионами кубометров щебня. Однако психологическое опустошение было тяжелее вынести, чем физическое, и не только в Штутгарте.^[10]

Гражданское управление восстанавливалось медленно, под руководством Арнульф Клетт кого Французские военные администраторы был назначен новым мэром города. Со своей стороны, работая иногда вместе с французскими войсками, а иногда и в конфликте с ними, Блейхер участвовал во временных рабочих комитетах, обычно создаваемых под руководством бывших руководителей социалистической партии, которые выдвинули себя в качестве представителей местной оппозиции. нацисты, которые приступили к оказанию базовой поддержки населению и приступили к необходимым восстановительным работам.^[10]

Блейхер, в частности, участвовал в работе комитета завода Untertürkheim. Одной из неотложных задач было заботиться о большом количестве подневольных рабочих, в основном из Польши и Советского Союза, которых нацисты призвали для работы на заводе Даймлер-Бенц, который во время войны использовался для производства самолетов. Это было необходимо, чтобы бывшие подневольные рабочие не начали какую-то месть. Блейхер смог заслужить доверие как антинацистский активист как благодаря своей довоенной репутации, так и благодаря паспорту из концлагеря Бухенвальд, который нацистские власти услужливо выпустили в качестве многоязычного документа. Это позволило ему стать надежным собеседником. В то же время он активно занимался программа денацификации на предприятии Daimler-Benz в Унтертюркхайме, хотя вскоре сам он поставил под сомнение эффективность учений. В мае 1946 г. были проведены выборы в местные органы власти, после которых заводские комитеты утратили свое значение и были распущены.^[10]

Карьера в профсоюзе в IG Metall

После окончания войны Вилли Блейхер вернулся в Коммунистическая партия в 1945 году. Он считал, что коммунисты извлекли уроки из ошибок прошлого. Кроме того, многие политические левые в то время считали, что изменение раскола левых, которое вспыхнуло четверть века назад, было «лишь вопросом времени». Тем не менее, несмотря на то, что он безуспешно выдвигал себя в качестве кандидата от коммунистов на выборах в местный совет, Блейхер видел главный канал своей будущей деятельности не в партийной политике, а в профсоюзном движении. В начале 1946 года профсоюзный маклер, Карл Мёсснер, который имел значительную власть над штутгартским филиалом того, что вскоре будет возобновлено как Профсоюз IG Metall, нанял Блейхера, которому было всего 38 лет, и он возглавил молодежный отдел профсоюза: он с большой энергией приступил к своим новым обязанностям. Продвижение последовало быстро. В 1947 году по инициативе старого Ханс Брюммер, президент (все еще независимого) Württemberg-Baden Metal Union ("Metallgewerkschaft Württemberg-Baden"), Блейхер вошел в исполнительный комитет профсоюза. В октябре 1948 г. на встрече в г. Люденшайд когда профсоюз объединился с профсоюзами металлистов в британской и американской оккупационных зонах, делегаты избрали Блейхера в одиннадцать членов руководящего комитета объединенного профсоюза. Ему снова доверили отдел по делам молодежи.^[10]

Философия профсоюзного движения

Философия профсоюзного движения Блейхера сформировалась в начале его карьеры металлурга в 1920-х годах, и он оставался верным своим убеждениям на протяжении всей своей карьеры профсоюзного лидера. Он был убежден, что профсоюзы должны действовать в классовом обществе, определяемом внутренним противоречием между капиталом и трудом, которое по своей сути невозможно преодолеть. Он отверг концепцию «социального партнерства» как вводящую в заблуждение. Он также считал, что любое сотрудничество с правительством наносит ущерб. В 1952 г. он заявил на втором Конфедерация профсоюзов конгресс в Берлин что задачей профсоюзов должна быть борьба с «влиянием этого [капиталистического] экономического порядка на социально-политический уровень» ... »путем реформирования условий труда, чтобы сделать жизнь более терпимой для нас [и] чтобы обеспечить нам безопасность. более справедливая доля социальной продукции с использованием всех доступных инструментов и методов профсоюзов ". Другими словами, для Блейхера главной задачей профсоюзов было обслуживание повседневных интересов сотрудников. В этом контексте индивидуальные политические и философские убеждения отдельного должностного лица профсоюза - до тех пор, пока он действовал - обычно мало волновали.^[10]

Блейхер считал, что для правильного выполнения своих обязанностей должностные лица профсоюзов должны сосредоточить внимание на политическом образовании рабочей силы. Классовое сознание среди рабочих могло развиться только под руководством профсоюзов, особенно во время забастовки. Должностные лица профсоюзов должны быть образцом для подражания для работников как в общественной, так и в частной жизни. В контексте того времени в точке зрения Блейхера не было ничего сентиментального, что иногда казалось показателем скрытого пессимизма. В немалой степени это было основано на его собственном наблюдении за тем, насколько легко большая часть рабочей силы адаптировалась за двенадцать лет нацистской диктатуры. Он прекрасно осознавал, что с 1945 года экономические преобразования и «ниспровержение капитализма как корня всего зла», к которому он стремился, не были осуществлены. Он считал, что это связано не с отсутствием воли со стороны профсоюзных активистов, а с апатией и отсутствием классового сознания среди более широких слоев рабочей силы. «От классового сознания», как он позже утверждал, «не было особого смысла» ни в первые послевоенные годы, ни впоследствии. Вместе с тем после войны он был (как и многие левые) твердо убежден, что Фашизм был результатом неудач немецкого рабочего движения, включая профсоюзы. «[Политическая] раздробленность, эта разобщенность, битвы между различными группами рабочих - вот вода, которая двигала мельничные колеса нацистских организаций». Основываясь на этих принципах, повторяя поразительное сравнение из Ганс Бёклер, первый президент послевоенного DGB Блейхер настаивал на том, что единство профсоюзов следует лелеять «как наши собственные глаза». Еще в 1949 году, обращаясь к делегатам третьего съезда профсоюзов Вюртемберга-Бадена, он изложил свою позицию следующим образом: «В нашей организации, будь то христианские профсоюзы, коммунисты, социал-демократы или политически нейтральные, мы все профессионалы. профсоюзы вместе, связанные нашими правилами ассоциации ". В то же время он потребовал, чтобы «все усилия - каждый усилия - необходимо приложить усилия, чтобы коллеги оставались в кругу »("... nichts unversucht zu lassen, aber auchnichts, um die Kollegen des Angestelltenverbandes in unserem Kreis zu behavior".).^[10]

Работа Блейхера с молодыми профсоюзными деятелями была чрезвычайно успешной. Еще в 1946 году ему удалось организовать конференцию профсоюзов молодежи в Штутгарте, на которой присутствовало около 280 участников, представляющих вместе около 4000 учеников. В начале 1948 года при поддержке Блейхера была выпущена первая отдельная газета для молодого поколения членов профсоюзов. Он видел свою главную задачу в борьбе с эксплуатацией молодых рабочих и злоупотреблениями со стороны работодателей в отношении системы ученичества. В профсоюзе многочисленные свидетели того времени сообщают, что всякий раз, когда возникали конфликты с участием старших коллег, в случае каких-либо сомнений по поводу ситуации, Блейхер поддерживал «своих доверенных молодых людей».^[10]

Вилли Блейхер оставался последовательным сторонником единства профсоюзов. Для него это был один из самых важных уроков недавней катастрофической истории Германии. В Коммунистическая партия Таким образом, политика России, направленная против профсоюзов, должна была сыграть решающую роль в его (второй) отставке из нее в апреле 1950 года, хотя это было не раньше «Мюнхенской партийной конференции» (на самом деле, что сбивает с толку, состоявшейся в Веймар в Восточной Германии) марта 1951 г., что Коммунистическая партия в Западной Германии (сильное влияние поддерживаемых Советским Союзом "коммунистов" в Восточная Германия ) были жестоко атакованы в гротескном «Тезисе 37», обвинены в управлении своей организацией «под руководством и в интересах американского империализма и в сговоре с немецкими монополистами ... в целях подготовки к следующей войне». В конце концов IG Металл Руководство профсоюза очень резко отреагировало на явную угрозу фракционности внутри профсоюза, порожденную действиями коммунистической партии. В мае 1951 г. все профсоюзные работники, Коммунистическая партия участникам было предложено согласиться с заявлением о намерении дистанцироваться от «Тезиса 37». Эпоха «политики в хвосте» по отношению к советскому коммунизму, которая была хорошо укоренилась, продолжалась в IG Металл до конца 1955 года, когда почти все коммунистические профсоюзы либо покинули вечеринка иначе потеряли свои позиции в союзе.^[10]

В 1946 году он определил в Советская оккупационная зона «несколько уцелевших руководителей профсоюзов все еще закрепились», но это не мешало ему осознать, что «руководители профсоюзов», действующие в Федерация свободных профсоюзов Германии (Freier Deutsche Gewerkschaftsbund (FDGB) (которая впоследствии превратилась в восточногерманский вариант национальной федерации профсоюзов) были диаметрально противоположны его собственному представлению о принципах профсоюзов. Степень послевоенного Советская оккупационная зона станет после 1949 года полностью отдельным государством от государства, определенного тремя немецкими оккупационными зонами к западу от него, в 1946 году в целом не понималось. Однако после возобновления деятельности советской зоны в октябре 1949 года, когда Советский Союз спонсировал Германская Демократическая Республика (Восточная Германия), Блейхер дал свою оценку в речи 1952 г. (Запад) Германская конфедерация профсоюзов ("Deutscher Gewerkschaftsbund" / DGB), осуждая восточногерманское государство как сталинскую диктатуру, маскирующуюся под «народную демократию». Ничто из этого не мешало ему в душе оставаться левым человеком. Маркса и Ленин оставалась основой его политического мышления. Когда в 1954 году он присоединился к Социал-демократическая партия ("Sozialdemokratische Partei Deutschlands" / СПД) почти наверняка это был тактический ход. Его отношения с СДПГ оставались критическими и далекими, временами граничащими с холодными. И, несмотря на то, что он сам ушел из Коммунистическая партия, он продолжал попытки удержать коммунистических чиновников внутри профсоюза при условии, что они ни за что не делали за его спиной ничего, что могло бы нанести ущерб организации. И он поддерживал связь со всеми видами бывших сокамерников из его Buchenwald лет, независимо от того, остались ли они коммунистами.^[10]

Несмотря на то, что в начале года он отвернулся от партийного коммунизма, в сентябре 1950 года, до сих пор неудержимая профсоюзная карьера Блейхера, казалось, ударила по буферам. IG Металл профсоюзная конференция. Как побочный эффект постоянно ухудшающегося состояния отношений между руководством профсоюзов и Коммунистическая партия, все три члена профсоюзного руководящего комитета, избранные на свои места коммунистами на Люденшайд Встреча еще в 1948 году потеряла свои места. В том числе и Блейхер. Он остался работать в профсоюзе. Франкфурт в штаб-квартире, его зарплата не изменилась, но распределенные ему задачи теперь ограничены основными административными обязанностями. То, что такое обращение было несправедливым и расточительным использованием его способностей, не подлежит сомнению. Его отношения с руководящим комитетом профсоюза, который сейчас обычно определяется как «национальная исполнительная власть», долгое время оставались прохладными, отчасти из-за этого.^[10]

Примерно через год после его внезапного понижения в должности в карьере Блейхера произошел своего рода перезапуск. Неожиданно возникла вакансия для IG Металл региональный исполнительный директор в Göppingen. и он был среди претендентов на эту должность. То, что он больше не был членом какой-либо политической партии, представлял определенные практические препятствия для его выбора, но в октябре 1951 года он был назначен небольшим большинством голосов.^[10]

В качестве исполнительного директора регионального профсоюза Вилли Блейхер внимательно следил за политическими событиями в Западная Германия. Государство было официально открыто в мае 1949 года в результате слияния послевоенные оккупационные зоны ранее находился под военным управлением США, Великобритании и Франции. Блейхер был категорически против планов Аденауэр правительство за Западногерманское перевооружение. На бесчисленных мероприятиях он стремился мобилизовать сопротивление «ремилитаризации». В феврале 1955 г. вместе с областным IG Металл голова, Ганс Майр, ему удалось организовать демонстрацию на Göppingen где тысячи рабочих вышли на улицы, чтобы выразить свое несогласие с «возрождением милитаризма». В конечном итоге, однако, национальное перевооружение, поощряемое и поддерживаемое Соединенные Штаты Америки, ушел вперед. Блейхер был сильно разочарован и на национальном DGB Конгрессе в октябре 1952 года он был одним из тех, кто резко критиковал руководство DGB за то, что он охарактеризовал как чрезмерно нерешительный и нерешительный политический подход.^[10]

Однако его основная ответственность в Göppingen естественно, заботился об интересах членов профсоюзов в этом районе. Как и прежде, он сделал себе имя как решительный защитник рабочей силы Геппингена, посещая завод за заводом и быстро знакомясь с местными ситуациями и завоевывая доверие и доверие членов: в то же время его подход «без излишеств» завоевал ему уважение работодателей. Однако он был относительно безразличен к обычаям и условностям. На одной деловой встрече он талантливо заметил молодую сдельную рабочую Хильду Кирсамер, которую поддерживал в профсоюзе и которую в конце концов назначили. Рабочий совет президент в Мерклин Компания. В рамках IG Металл В то время штатные женщины были крайне недопредставлены. То, что неквалифицированная фабричная работница стала президентом производственного совета в начале 1950-х годов, было почти сенсацией. Блейхер гордился успехами Кирсамера, хотя вопрос гендерного равенства не был тогда горячей политической темой, которой он стал пару десятилетий спустя, и не был чем-то, что было бы на переднем плане в его собственном политическом мышлении.^[10]

В сентябре 1954 года Вилли Блейхер, приняв приглашение от IG Металл региональный руководитель в Штутгарт, Людвиг Беккер, чтобы стать региональным секретарем Штутгартского союза. Он быстро стал заместителем лидера профсоюза в Штутгарте и «правой рукой» Беккера. Беккер, которому к тому времени 62 года, мог оглянуться на долгую и насыщенную событиями профсоюзную карьеру на собственном опыте. До того, как нацисты отменили профсоюзное движение, он был активен в старом DMV в течение 1920-х и начале 30-х годов и перенес несколько лет заключения в Нацистские годы. Как и Блейхер, Беккер присоединился к Коммунистическая партия в 1945, сидящий как коммунист недолговечный региональный парламент («Ландтаг») для Вюртемберг-Гогенцоллерн между 1947 и 1952 годами. Как и Блейхер - хотя и несколько месяцев спустя - он ушел из Коммунистическая партия. Он взял на себя IG Металл региональное лидерство в Штутгарт в 1953 году. В 1954 году, когда он нанял Блейхера для работы с ним, Людвиг Беккер был, вероятно, единственным IG Металл лидер регионального профсоюза, который также не был членом СПД. Он присоединился к нему в 1955 году.^[10]

Именно сотрудничество с Беккером дало Вилли Блейхеру первый опыт работы под пристальным вниманием общественности. За IG Металл, ставки заработной платы в машиностроительном секторе региона Северный Вюртемберг / Северный Баден к началу 1950-х годов стали определяющим предвестником переговоров о заработной плате в других регионах Западной Германии. Работодатели в целом уважали Беккера и Блейхера как представителей наиболее организованных профсоюзов, которые содействовали сделкам по заработной плате, которые отрицатели профсоюзов в других регионах могли затем принять в качестве руководящих принципов для своих собственных коллективных договоров. Таким образом, оппозиция, порожденная профсоюзными работниками, которых называли «дикими или непокорными», и нарушения внутренней профсоюзной дисциплины были проблемами, с которыми Беккер и Блейхер обычно не сталкивались. Тем не менее, когда в 1958 году, несмотря на неоднократные предупреждения, председатель производственного совета Wieland-Werke AG публично отклонился от регионального соглашения о заработной плате в этом секторе, этот вопрос вызвал широкий интерес прессы на местном уровне и за его пределами: в конце концов, работы председатель совета исключен из IG Металл.^[10]

Были также конфронтации с работодателями и события, которые укрепили репутацию Беккера и Блейхера как бойца, в котором «не надо связываться» с руководством профсоюза. 17 февраля 1956 года около 12 000 членов профсоюзов собрались со всего Баден-Вюртемберга на массовую демонстрацию против компании по производству весов Bizerba-Waagenfabrik-Wilhelm-Kraut-AG. Протест был вызван хорошо обоснованными сообщениями о том, что Беккер и Блейхер были насильственно изгнаны с заседания производственного совета компании. Сообщалось, что во время неприятностей Блейхера неоднократно пинали другие участники встречи. Блейхер считал, что последующее судебное разбирательство в конечном итоге закончилось поражением, но этот инцидент определенно продемонстрировал готовность IG Metall к борьбе в Баден-Вюртемберге. Год спустя в другой борьбе за власть, на этот раз с фирмой в Biberach, им удалось вызвать 20 000 рабочих-металлистов на уличную демонстрацию, в ходе которой они успешно защитили нескольких рабочих от репрессивного применения правил работодателями.^[10]

Хотя Блейхер (как и Беккер) в целом придерживался конфликтной - иногда даже безжалостной - стратегии по отношению к работодателям, он никогда не терял глаза на то, что возможно. В 1954 году, когда все указывало на разрушительную трудовую битву в машиностроительном секторе на юго-западе Германии, Блейхер был среди меньшинства в руководстве профсоюзов, призывая к осторожности. Опыт «21 собрания производственного совета, 7 дискуссионных вечеров, 20 заседаний производственного совета, 5 собраний членов, 5 встреч с представителями профсоюзов и трех встреч местных комитетов», как он разъяснил в ходе ожесточенных дебатов в Северном Вюртемберге / Комиссия по заработной плате Северного Бадена оставила его очень скептически настроенным по поводу готовности к борьбе среди более широкого круга членов. Он заключил: «Без поддержки со стороны членов ничего нельзя сделать». В конце концов, благодаря череде переговоров и арбитражных процессов, в которых также участвовало региональное правительство из Штутгарта, применяя «подход, основанный на сделках, то есть без забастовки», был достигнут результат, который, несомненно, представляет собой существенный успех для профсоюзной стороны. ", согласно оценке Людвига Беккера, изложенной в листовке, распространенной командой профсоюзного руководства Штутгарта. И действительно, увеличение почасовых ставок на 6-8 пфеннигов более или менее соответствовало целям, первоначально поставленным Союз. Эффективность штутгартских лидеров как локомотива для заключения сделок была вновь решительно подтверждена.^[10]

Людвиг Беккер систематически поддерживал Уилла Блейхера как своего преемника, даже откладывая свой выход на пенсию, чтобы облегчить переход. В марте 1959 года национальный исполнительный орган IG Metall действительно назначил Блейхера на смену Беккеру в качестве лидера профсоюза в Штутгарте. Отто Бреннер, который с 1956 года возглавлял национальный исполнительный орган, также поддержал его на этом посту. Затем последовали тринадцать лет, в течение которых Блейхер был бесспорным лидером IG Металл в Баден-Вюртемберге и оказал решающее влияние на политику профсоюзов в области заработной платы на национальном уровне.^[10]

Глава IG Metall в регионе Баден-Вюртемберг: «Рабочий лидер» и стратег по заработной плате

В своей новой роли руководителя профсоюзов региона Баден-Вюртемберг в центре внимания Блейхера, естественно, была политика в области заработной платы. Он уже играл важную роль в политике заработной платы в Северном Вюртемберге / Северном Бадене при своем предшественнике Людвиге Беккере. В эпоху Блейхера юго-запад Германии снова стал катализатором ожесточенных конфликтов из-за ставок заработной платы между профсоюзом и работодателями. Установленный там уровень заработной платы часто становился ориентиром для переговоров в Западной Германии.^[11]

К концу 1950-х годов, несмотря на индивидуальные неудачи, IG Metall мог похвастаться впечатляющим рекордом по заработной плате по всей Германии. Забастовка докеров Шлезвиг-Гольштейн длилась 16 недель в 1956/57 году, но проложила путь к равному обращению с докерами и наемными работниками в отношении уровня заработной платы и отсутствия по болезни. «Бременское соглашение» 1956 года привело к сокращению рабочей недели с 48 до 45 часов, после чего последовала серия последующих соглашений по другим вопросам. Это были шаги к Бад-Хомбург agreement of 8 July 1960 and agreement progressively to reduce the working week to 40 hours by July 1965. At the same time, between 1950 and 1960 a substantial increase in "real money" (inflation adjusted) wage rates was achieved along with significant increases in holiday entitlement.^[11]

Intellectual underpinnings for the wages policy of IG Metall during and beyond the 1950s came from Viktor Agartz, head of the Economic Research Institute at the Trade Union Confederation (DGB). A strategy for an "expansionist wages policy" ("expansive Lohnpolitik") was drawn up. The wages offensive was designed to boost domestic consumer demand and a more equal distribution of wealth. Along with this, it was intended to build workers' willingness to engage in struggle and to sharpen class awareness, a goal which was entirely in line with Bleicher's own long established philosophy of trades unionism.^[11]

In this context, industrial conflicts in the early 1960s became more intense, especially in the south-west of Germany. Engineering industry employers began to professionalise their own confederations in order to be able to match the trades union organisations. Herbert van Hüllen took over at the head of the metal and electrical employers' confederation in 1961, representing a younger generation on the management side, eager to apply a more confrontational interpretation of the industrialists' interests. The same went for Ханс Мартин Шлейер who in 1962 took over at the "Association of Württemberger-Baden Metal-based Industrialists" ("Verband WürttembergischBadischer Metallindustrieller" / VMI). Schleyer, who would go on to lead the Confederation of German Employers' Associations ("Bundesvereinigung der Deutschen Arbeitgeberverbände" / BDA), now found himself as Bleicher's counterpart on the management side for wage negotiations in the largest of the three wage zones in the south-west: North Württemberg / North Baden.^[11]

Bleicher's first serious confrontation with the employers came in 1962. This followed a demand from the metal industry employers at the end of 1961 that wage negotiations with IG Металл should take place on a nationwide basis. The demand had been accompanied by notice of the termination of all existing wage agreements. The North Württemberg / North Baden union branch now responded by demanding a general wage increase of 10% and an increase in annual holiday allowance of six days. At the same time Bleicher set to work on union officials, supporters, and the membership more generally in a succession of general meetings, in order to gain support for a possible industrial confrontation. A vote was taken on 2 March which backed the use of "all the means available to the union" in support of forthcoming collective bargaining sessions. It was only at the last minute, with the intervention of the Baden-Württemberg regional government, that strikes and lockouts were avoided. The compromise achieved provided for a 6% wage increase and an increase of three days in the annual holiday allowance. Most contemporary observers saw that as a victory for the union. At the same time the terms of the agreement, identified in popular parlance as the "Stuttgart model", were copied and adopted across the country.^[11]

If in 1962 the parties had been able, despite the difficulties, to agree a framework to regulate wage negotiations without resort to strikes, 1963 would not have been the year of the longest and most extensive labour disputes in West Germany's postwar history. The focus of the dispute in the metals and electrical engineering sector was again in the North Württemberg / North Baden region, so that Willi Bleicher was again at the heart of events. The employers, represented by their confederation, Gesamtmetall, arrived with a demand for a freeze on wages, a postponement of the planned reductions in working hours to be determined through further negotiations at a national level, the introduction of longer periods between wage rounds than one year, and the implementation of binding conciliation procedures as part of the wages negotiating process.^[11]

The union side saw the employers' list of demands both as an outrage and as a conscious attempt to shift the power relationship between the employees and the capitalist side, to the permanent detriment of the employees. Отто Бреннер later wrote in the monthly trades union magazine that "the metal industries employers thought that the time had come to inflict a decisive defeat on the German trades union movement. Under the pretext of acting in the general interests of the country as a whole, and protecting the nation from supposed economic damage, they wanted to push through implementation of a "Master of this house" standpoint".^[11]^[12]

By the middle of April 1963 it had become clear that the union would not achieve an acceptable outcome simply by negotiating. The union executive now approved a strike vote in North Württemberg / North Baden and another in Северный Рейн-Вестфалия where there was also a major concentration of heavy engineering companies with an IG Металл рабочая сила. In both regions, nearly 90% of members voting endorsed the strike call, and on 29 April the Stuttgart-based regional union leadership called for a strike across the country. Around 100,000 took part: there were hardly any "strike breakers". The employers' side reacted just two days later with a lockout that affected around 300,000 workers and carried a clear message of their determination to break IG Metall financially as a way to preventing future strikes. Bleicher spoke in public of "a total war against the metal workers of this land" and of the "worst labour dispute for forty years". Memories were awakened of the Ruhr iron workers' strike of 1928 when employers had acted with uncompromising severity across Германия, seeking to break not merely the trades unions but also, many believed, to shake the democratic underpinnings of штат.^[11]

It was only after it had become apparent that the workers in the southwest and IG Metall were not prepared to accept the extreme demands of the employers' representatives that both parties finally agreed, on 7 May, to mediation by the national министр финансов, Людвиг Эрхард. The compromise agreed was one which could easily have been achieved without the most extreme labour dispute in the short history of Западная Германия if the employers' side had acted with good will. The compromise agreement provided for 5% wage increase backdated to April 1963, with a further 2% increase in April 1964. The term of the agreement was extended to 20 months from the usual 12. And a reduction in working hours would go ahead in January 1964 as previously agreed. That was less than a total union victory (IG Metall had been demanding an 8% wage increase), but given the powerful determination of the employers to break the union side, the outcome was nevertheless a reasonable one. In a ballot on 9/10 May, 73% of voting members in Baden-Württemberg backed the compromise achieved. (В Северный Рейн-Вестфалия, where there had been no lockouts, the margin was lower, with only 55% backing the compromise settlement.)^[11]

The ultimately positive outcome not withstanding, Bleicher had entered into the 1963 labour struggle with some misgivings. He confided to his close colleague Eugen Loderer - later national president of IG Metall - during the build-up to the vote, "... if this goes wrong, our reputation will be out of the window, after we put our region on the frontline". That discussion was followed by the vote and the strategy was seen to succeed, as "his" strikers held firm from Day 1. His tireless preparation, working on the regional leadership and union officials and all those work councils had paid off. That became apparent across the organisation, within which his reputation rose to new heights.^[11]

Bleicher also consolidated his position in the organisation with a canny personnel strategy. At his initiative, Eugen Loderer was elected to chair the Baden Württemberg regional DGB in March 1963. He also brought Franz Steinkühler, then just 26, into the Stuttgart leadership team. Steinkühler soon became his most important colleague. He was also one of the few people able and willing to stand up to the frequently authoritarian (or worse) Bleicher.^[11]

Over the next few years the wage negotiation process fell back into calmer waters. Workers were able to secure their share of the rewards from the West German экономическое чудо without strikes. The 40-hour week finally came into force in the metals-based industries on 1 July 1966 without further industrial confrontation. Then in 1966/67, for the first time in more than half a generation, the union was confronted with спад. The reversal was brief and mild by the standards of the 1970s, but unemployment nevertheless began to rise, and the metals industries sector in which IG Metall operated was particularly badly affected by economic headwinds. Employers argued, as ever in such situations, that wages cuts were necessary to preserve jobs. They also renewed their demands for nationwide wage deals across the whole sector.^[11]

The government - at this time a "grand coalition" of the moderate right and the moderate left - reacted to the economic challenges with a policy of what was described as "concerted action" ("Konzertierten Aktion") to try and get on top of the negative unemployment trend. Another favourite mantra of Карл Шиллер, то Minister for Economic affairs, был "Globalsteuerung" (loosely: "Global direction and control") whereby government adjusted macroeconomic policy to balance economic growth, full employment, price stability and international economic balance in order to impose "social symmetry". В Stability Law of 8 June 1967 envisaged "medium term financial planning" and goal oriented government economic activism in a way the rested heavily on ideas for a planned economc promoted by the trades unions. Члены IG Металл leadership around Отто Бреннер had contributed to the framing of the legislation. Nevertheless, there were plenty of reservations and criticisms of the programme even within the union. In addition, the union found it had become complicit in creating a network of restrictive guidelines covering wages and other obligations, intended to contribute to a "social partnership" in the name of social and political harmony. From these obligations they could not readily extract themselves without attracting condemnation in the court of public opinion.^[11]

Bleicher viewed the integration of his organisation into the government's "concerted action" project with scepticism. The regional union leadership around Bleicher demanded an "end to social deconstruction" and guarantees of support for existing wage levels. They were ready to prepare for a strike to back their demands. After wage negotiation in the North Württemberg / North Baden region failed, and despite the adverse economic backdrop, the regional leadership won backing for a strike from 87.3% of voting union members. На этой точке Economics Minister Карл Шиллер unexpectedly invited the leaders of the employers' confederation, Gesamtmetall and of IG Metall to a mediation meeting, which took place in Бонн on 25 and 26 October 1967. The parties now successfully found a solution to their differences without disruption at the factories.^[11]

In the end the wage increases agreed during the final months of 1967, after months of negotiations, were conspicuously moderate. For the first time in many years the "real money" (inflation adjusted) wage levels in the IG Metall industry sectors went backwards. It was little consolation that across the economy as a whole wages actually fell by 1.6% in 1967 and by 1.0% in 1968. At the same time, within the North Württemberg – North Baden region, large numbers of employees achieved reclassifications of their jobs which compensated for the disappointing level of the headline increase. The parties also agreed in principal to guarantee the basic levels in the Stuttgart region. Reductions in bonus levels could only be inplemented with works council agreement, which in the overall context of the negotiations that year represented a relative success.^[11]

On 1 July 1968 IG Metall, negotiating on a national basis, agreed a new wage agreement for the sector which resulted in a relatively modest 3% increase. Not withstanding a "rationalisation protection agreement" negotiated at the same time, the agreement, which covered an eighteen-month term, drew sharp criticism inside the unions. Criticism was particularly strong in the iron and steel industries. After a two-year pause, experience with an arbitration process had delivered here a five per cent increase for twelve months and another two per cent covering a further six months. This meant that despite an upturn in economic activity since the start of 1968 and a surge in corporate profits, wage increases were still not even matching the inflation rate.^[11]

The next year the national leadership of IG Metall again adopted a policy of wage restraint. The so-called "Frankfurt agreement" of 16 August 1969 provided for an 8% wages and salaries increase for employees in the metals sector and improvements in annual holiday entitlement. Protection for union officers and youth representatives was also agreed nationwide. Отто Бреннер saw this as a major breakthrough by the union, but many saw it as meagre compensation for the disappointing wage increase, which was again to be applied for an eighteen-month term rather than for the traditional twelve-month term. Willi Bleicher, supported by the majority of the wages commission in Баден-Вюртемберг, rejected the national compromise agreement as completely inadequate, but he was unable to persuade the national union leadership round to his point of view. In the iron and steel sectors the deal which had come into force at the start of 1968 and could not be renegotiated before September 1969.^[11]

The timid positions that the trades unions were taking in wage negotiation by the end of the 1960s led to a loss of confidence among the memberships, including a loss of confidence in IG Металл. There had been a series of isolated "wild cat strikes" since 1966, but it was not till September 1969 that worker dissatisfaction, especially in the iron and steel industries, but also elsewhere in the metals sector, in the textiles sector and in the public sector, gave rise to a succession of spontaneous stoppages. In almost every case strikers were able to obtain wage increases despite the existence of existing sector based wage agreements. During the next year the surge in spontaneous strikes provided extra pressure on the unions in respect of their own wage negotiations. They had to regain credibility with the workforce as to their effectiveness and capacity to promote their members' interests.^[11]

In 1970 wide-ranging agreements were achieved between trades unions both on wage rate increase targets and on the need to return to traditional twelve month intervals between renegotiation. However, this seems not to have been enough for many workers in the south-west of Germany, nor for the Stuttgart region leadership team of IG Metall around Willi Bleicher. Several waves of spontaneous workplace stoppages during the Stuttgart negotiations raised the pressure on the employers. In the end a basic increase of 15% was agreed for the North Württemberg – North Baden region. It appeared that once again Bleicher had understood how to apply a successful progressive increase of pressure on the employer side, and so achieved a change of heart. He achieved this, not least, through an intensive information campaign with its focus on the work force and on local trades union officials with regard to the decision process. As ever, he saw continuing provision of information at factory level as key to ensuring that the workforce were prepared to engage in industrial conflict.^[11]

At the end of 1971 one last opportunity arrived on Bleicher's desk to choreograph and lead an industrial conflict against the employers' side - this time on a nationwide scale. That year the employers were determined to stop at nothing in resisting the union demands. Their confederation, Gesamtmetall, co-ordinated their negotiations in the various negotiation regions and sought successfully to ensure that their local associations take a hard line against the unions. The increase offered should not be more than, at most, 5%. Under no circumstances should any higher offer be made anywhere. Against that position, in August 1971 IG Металл 's own wages commission had provided guidelines for the single - national - tariff area providing for an increase of between 10.5 and 11.0 per cent.^[11]

During the late Summer and Autumn of 1971 various compromise attempts in different regions failed because of intransigence on the part of both the employers and the unions. In North Württemberg / North Baden the former Economics Minister, Hermann Veit, produced a compromise proposal on 2 November 1971, envisaging a 7.5% wage increase to cover a seven-month term (after which, implicitly, it would be open to the parties to negotiate further increases). IG Металл accepted the compromise: the employers rejected it. Immediately the "Association of Württemberger-Baden Metal-based Industrialists" ("Verband WürttembergischBadischer Metallindustrieller" / VMI) took a further step, for which detailed plans had probably been in place since September 1971, and moved to implement a widespread lockout which would have the effect of inflicting intense financial damage on the union.^[11]

On 12 November 89.6% of the union members backed a strike. On 22 November around 55,000 workers at Daimler-Benz, Audi NSU and at Gau Brakes in Гейдельберг перестала работать. The next day another 60,000 workers in a further 76 companies followed suit. IG Металл was once again seeking to apply a strategy of "targeted strikes", while Bleicher, according to a report in Der Spiegel, was working for a complete standstill across the affected sectors. From the outset, he took a generally uncompromising line in thess wage talks, and displayed a curmudgeonly approach towards the "gentlemen" representing the employers, at times even intervening in interviews to criticise the line being taken by the national union executive around Отто Бреннер, to unconcealed annoyance of union leaders at the union's national headquarters at Франкфурт. Meanwhile, detecting internal schism, Die Zeit, an influential national newspaper, wrote half in awe and half in contempt of "Willi Bleicher's last battle".^[11]

The employers reacted on 26 November with a lockout of more than 300,000 workers in the North Württemberg / North Baden region. A few firms failed to impose the lockout and were promptly excluded from the employer's confederation. At the same time a further attempt at mediation failed despite an intervention by Вилли Брандт who at that time was the Канцлер Западной Германии. Brandt had even invited the leading protagonists - including Bleicher - to meet him in Бонн.^[11]

Difficulties for IG Металл were exacerbated because for the first time a large number of businesses outside the actual area of the dispute were entirely or partly shut down by it. The employers said they were hit by materials shortages and supply problems, but the union argued that voicing such concerns was premature. Тем временем, Йозеф Стингл, президент National Labour Agency ("Bundesagentur für Arbeit") refused to allow employers to make "short-time payments" to the affected workers. In the face of all the cross currents the Stuttgart regional team around Bleicher were able to maintain the determination of the strikers. An impressive demonstration of around 45,000 people took place in Штутгарт 8 декабря. Reacting to th threat of lockouts Bleicher lambasted the irresponsibility of the factory owners and once again fired up the resolution of "his workers".^[11]

Two days later an agreement was finally achieved. Under the leadership of Bleicher and Шлейер the negotiating teams met in Stuttgart's Hotel Graf Zeppelin and took part in a 30-hour marathon session, this time without the involvement of mediators. Agreement was reached for a 7.5% wage increase to be implemented in January 1972 and run for twelve months, supplement by a flat sum payment of DM 160 for the months of October and November and a wage-linked payment equivalent to 40% of a thirteenth month's salary payment. A vote was taken and 71,2% of the membership backed the deal. Bleicher, by now reaching the end of his career, could look back on the 1971 negotiations with some satisfaction. Although the increase achieved was not greatly in excess of the increase in the cost of living, he had succeeded, just as he had in 1963, in forcibly seeing off a determined attempt by the employers permanently to weaken the union's position.^[11]

Two years after that, on 1 November 1973, the North Württemberg / North Baden region was once again at the heart of a wages dispute, which gave rise to the relatively comprehensive "Wages Framework agreement II" ("Lohnrahmentarifvertrag II"). It introduced a number of important improvements for the workforce in the areas of employment protection and protection for older workers. There was also the much vaunted "five minute break" for piece workers (the so-called Steinkühler break ), and a range of competencies hitherto included in the collective bargaining rounds were now delegated to works councils at the plants. The new frameowkr was the result of two years of intensive negotiation. Even if Bleicher had from the outset left it to Franz Steinkühler (later his successor) to negotiate through the complexities of the "Wages Framework agreement II", the two men had worked closely together for years, and it was ultimately down to Bleicher, as regional union head, to direct the process. Many of the improvements incorporated in it were firmly rooted in the wages strategy of the Bleicher era.^[11]

Willi Bleicher would no longer be in charge when the new arrangements came into force, however. He had reached the statutory retirement age in October 1972 and retired.

Личное

Two years after he had been transferred to Buchenwald Bleicher received a letter from Helene Beck, his close friend for the past eleven years, in which she broke off their relationship. This was a shock.

In 1946 Willi Bleicher married Anneliese Metz whom he had met in the course of his postwar work for the Untertürkheim works committee. Their son Gerhard was born the next year. Their daughter Ingeborg was born in 1952.^[13]

On 23 June 1981 Willi Bleicher died after a short illness. He was buried on 29 June at the Steinhalden cemetery, close to Cannstatt where he had been born. The occasion was marked by most workers in the metals sectors across the land who stopped work for a minute at 11 o'clock.^[13]