Бернхард Штайнбергер - Bernhard Steinberger - Wikipedia

Бернхард Штайнбергер (17 сентября 1917 - 16 декабря 1990) Немецкий инженер-экономист. После 1945 он стал Восточногерманский политический диссидент и / или жертва, проводившие большую часть периода с 1949 по 1960 год в тюрьмах и трудовых лагерях. К этому времени он уже провел военные годы размещены в череде «эмигрантских лагерей» в Швейцария, откуда он прибыл Милан с матерью и сестрой в 1938 году, чтобы избежать последствий недавно введенных антисемитское законодательство в Италия. (Семья была еврейской.)^[1]^[2]

биография

Происхождение и семья

Бернхард Штайнбергер родился в Мюнхен где доктор Макс Штайнбергер, его отец, работал прокурором в окружном суде. Однако отец Бернхарда умер через пару недель после его рождения. После война его мать повторно вышла замуж, что привело к рождению сестры на пять лет моложе его, но второй брак его матери закончился разводом в 1930-х годах. После окончания школы в 1934 году он шесть месяцев проработал волонтером в авторемонтной мастерской, а затем поступил на инженерное обучение в Ertelwerk, производитель Прецизионная механика продукты, на их фабрике в западная часть центра Мюнхена. Он проявил редкий энтузиазм и талант к созданию авиамоделей и мечтал стать авиационным техником или авиаконструктором. Тем не менее Национал-социалист правительство который имел взятая власть в 1933 г. теперь закреплялись в законодательство пронзительная расистская риторика, за которую они стали заметными в оппозиции. В источниках Штайнбергеры описаны как семья светских или ассимилированные евреи: Еврейское происхождение Бернхарда делало маловероятным, что ему предложат полноценную работу в авиационной отрасли, особенно учитывая важную роль этого сектора в планы правительства по перевооружению. В июле 1936 года Бернхард Штайнбергер, которому было всего 18 лет, эмигрировал в Милан,^[1] за которым вскоре последуют его мать и сестра.^[2]

Италия и изгнание

В ноябре он нашел нелегальную плохо оплачиваемую работу чертежником. Затем последовала дизайнерская работа в фирме, производящей домостроительная техника. В октябре 1937 года он наконец получил работу проектировщика на предприятии по производству дорожно-строительной техники и тракторов: работа была достаточно хорошо оплачиваемой, чтобы он мог содержать мать и сестру. Тем не мение, антисемитское законодательство строительство в конце 1938 г. положило конец надеждам на безопасное будущее в Италия, а Берхард Штайнбергер эмигрировал в Швейцария где визовые требования еще не были введены. Он прибыл в Цюрих 2 сентября 1938 года, а через пару недель его мать и сестра. Они получали финансовую поддержку от благотворительных организаций по поддержке еврейских беженцев ("Jüdische Flüchtlingshilfe"). Однако о нормальной жизни в Швейцарии не могло быть и речи. Их относили к «толерантным мигрантам» ("толерантный эмигрант"), что означало, что им не разрешалось ни искать, ни брать на себя оплачиваемую работу.^[2]

Швейцария

Штайнбергер хорошо использовал свою вынужденную безработицу. В течение 1938/39 г. он слушал лекции и два семестра участвовал в экспериментах в Фотоинституте ETH (Федеральный технологический институт) в центре Цюрих. В 1939-40 гг. Он прошел курс слесарного дела. Он стал частым посетителем библиотеки в Швейцарский социальный архив, также в центре города. Здесь он познакомился со своей первой женой, библиотекарем. Она была членом (недавно забаненного) Коммунистическая партия Швейцарии. Брак распался через полтора года, но интерес Штейнбергера к политике продолжал углубляться. В библиотеке он также стал активным читателем еженедельного журнала «Aufbau der schweizerischen Religiösen Sozialisten». Леонард Рагац, ведущий богослов, возглавлявший организацию, выпускающую журнал, был энергичным человеком и убежденным пацифистом, который также проводил публичную кампанию в поддержку интересов недавно прибывших мигрантов.^[2]^[3] Война вспыхнул в сентябре 1939 года. В нем принимали непосредственное участие все страны, окружающие Швейцарию, кроме Лихтенштейн. Сильно пострадала Швейцария. В марте 1940 г. Швейцарский парламент решили отменить общий запрет на оплачиваемую работу «терпимых мигрантов» (беженцев), но в то же время были разработаны планы строительства трудовых лагерей, которые будут находиться в ведении полиции. В июле 1940 г. Бернхард Штайнбергер был отправлен в трудовой лагерь в г. Тамины, снаружи Chur в Граубюнден / Граубюнден. Это оказался первый из шести различных трудовых лагерей, в которых он будет последовательно размещен во время войны. В течение этого периода он смог получить разрешение на работу, которую он выполнял в качестве дизайнера в течение 20 месяцев. В лагерях он близко контактировал с немецкими коммунисты, и участвовал в некоторых из их мероприятий. Это включало попытки найти способы улучшить условия в лагерях и создание (очень успешного) «Культурного сообщества эмигрантов» ("Kulturgemeinschaft der Emigranten in Zürich e.V."). Это также включало создание (секретных) партийных ячеек и, по мере развития войны, Группы свободной Германии в лагерях. Когда война подошла к концу, Бернхард Штайнбергер был принят в Коммунистическую партию Германии на конференции, состоявшейся в Цюрихе в феврале 1945 года. В знак признания его участия в партийной работе его членство было датировано 1940 годом.^[2]

Послевоенная Германия

В сентябре 1945 г. Штайнбергер был репатриирован в г. Мюнхен, которая к этому времени была частью Зона оккупации США. Коммунистическая партия Баварии ("КП Бавария") очень скоро отправил его возглавить «Хозяйственный офис Б» ("Wirtschaftsamt B") в Вассербургский район, в деревне между Мюнхен и Зальцбург. Позже, в мае 1946 года, он был назначен районным секретарем коммунистической партии Баварии в Вассербурге. Он также возглавил отдел «Экономика и сообщества» в региональном руководстве Коммунистической партии Баварии. В следующем году региональное руководство отправило его на факультет социальных наук ("Gesellschaftswissenschaftliche Fakultät" / «ГвевиФак») на Лейпцигский университет для прохождения учебного курса по экономике. Намерение состояло в том, что по завершении учебы он должен стать экспертом по экономике национального исполнительного органа национальная коммунистическая партия.^[2] Даже в то время для ведущего партийного офицера в зоне оккупации США было несколько необычно пересечь границу в Советская оккупационная зона чтобы изучать экономику, но для руководства Коммунистической партии политический контекст в Лейпциге, по-видимому, был привлекательным. (Пройдет еще несколько лет, прежде чем граница на земле разделение Восточная Германия из Западная Германия станет непроницаемым.)

В 1946 году Берхард Штайнбергер женился на своей второй жене Иболе. Они встретились в Швейцарии, где Иболя, тайный член коммунистической партии, нашла работу горничной / няней. Когда война закончилась, мать Иболи еще жила в Felsőnána, в деревне к югу от Будапешт. В мае 1947 года Бернхард и Иболя переехали из Мюнхена в Лейпциг со своим маленьким сыном. В Лейпциге Штайнбергер учился у Проф. Фриц Беренс, которого позже вспоминали как одного из главных архитекторов Восточной Германии "Новая экономическая система Беренс высоко оценил способности Штайнбергера и сильно поддержал его. Вероятно, в 1947 году Берхард Штайнбергер присоединился к недавно построенный Партия Социалистического Единства ("Sozialistische Einheitspartei Deutschlands" / САС).^[1] Позже Штайнбергер вспоминал свое время в Лейпциге как лучшее время в своей жизни, несмотря на нехватку еды и отсутствие отопления.^[2]^[а] Он быстро подготовился к соответствующему государственные экзамены и сделал успехи в диссертации.^[2]

Арест и задержание Ибойлы Штейнбергер

В октябре 1949 г. управляемый как Советская оккупационная зона был перезапущен как Советский спонсор Германская Демократическая Республика (Восточная Германия). К тому времени дела у Штейнбергеров пошли совсем не так. Первой арестовали Иболию Штайнбергер. Она была задержана в Будапешт 28 мая 1949 г. как подозреваемый в шпионаже. Она возвращалась домой после трехмесячного пребывания с матерью в Felsőnána, который она предприняла, чтобы ее маленький сын мог встретиться со своей бабушкой (и наоборот). В свой паспорт она небрежно поместила сложенную копию статьи Георга Маркоса, которую муж послал ей присматривать за институтом, в котором он работал. Он касался «Влияние трехлетнего плана Венгрии на государственные предприятия». Позже выяснилось, что статья уже была опубликована и широко распространена в академических кругах: секретов она не содержала. Люди, арестовавшие ее в Будапеште, тем не менее решили, что она работала курьером от имени своего мужа, который, в свою очередь, работал на «американцев». Была сделана ссылка на деятельность американского шпиона. Ноэль Филд кто был арестован в Чехословакия, на фоне широкой публичности, санкционированной государством, двумя неделями ранее. Маршруты путешествий Иболи Штайнбергер по Венгрии, Зона советской оккупации Германии и Швейцария, снабженная гипотезой шпионажа. В том, что она позже описала как «состояние ограниченной ответственности», Ибойлу Штайнбергер убедили подписать ложное признание.^[5] Две недели спустя она отказалась от этого признания офицеру советских служб безопасности, но опровержение не имело очевидного эффекта.^[2]

К концу октября 1949 года венгерские власти нашли трех лжесвидетелей, которые свидетельствовали против нее. (Один из них, Иштван Столте, отказался от своих показаний в 1954 году.) Иболя Штайнбергер подверглась огромному давлению, и после того, как ее спросили в угрожающей манере, действительно ли она хочет когда-либо снова увидеть своего мужа и ребенка, ее уговорили подписать еще одно ложное признание, на этот раз полностью осознавая важность обеспечения того, чтобы она не обвиняла никого, кроме себя. В апреле 1950 года она была интернирована, как выяснилось, «на короткий срок». Фактически она содержалась в Kistarcsa чуть меньше четырех лет, включая один год, в течение которого она содержалась в одиночной камере. Лишь 21 августа 1953 года у нее была возможность прочитать обвинительное заключение из трех или четырех строк, которое привело к ее задержанию. Обвинение было обвинено в шпионаже от имени американцев. Примерно через неделю она была приговорена к восьми годам лишения свободы, в счет которых будут зачитаны четыре с половиной года, уже проведенных в следственных изоляторах и интернировании.^[2] Иболя Штайнбергер провела еще год в женской тюрьме в г. Kistarcsa. На тайном слушании в июле / августе 1954 г. ей сообщили, что она невиновна и скоро будет освобождена. При подготовке к этому ее перевели в Будапешт к концу августа. На самом деле только в конце октября 1954 года ее отправили в «переводную тюрьму» в Будапеште. Ее продержали еще шесть месяцев без какого-либо судебного заседания. Условия были заметно хуже, чем раньше. Ей не разрешали ничего писать, и ее камера не отапливалась. Хотя ее руки и ноги были заморожены, у нее были открытые язвы на коже, которые не лечили, как и жалоба на желудок, которую она подхватила. Затем, 4 мая 1955 года, «по амнистии» ее вернули матери и сыну (которому сейчас восемь с половиной лет) в Felsönána. К этому времени Иболя Штайнбергер весил всего 35 кг (примерно 78 фунтов). В течение оставшейся части 1955 года она получила ряд официальных заверений, что работа над изменением ее убеждения уже ведется. Но когда 2/3 марта 1956 года она наконец смогла вылететь в Берлин, этого все еще не было видно. Только 4 октября 1956 года Высокий суд Венгрии вынес решение «B.Eln. Tan. 001353/1956/2», объявив подсудимую «освобожденной и реабилитированной» в связи с выдвинутыми против нее обвинениями «в связи с отсутствием какого-либо уголовного преступления» ("wegen Fehlens eines Straftatbestandes"). Письменная копия этого решения была передана посольством Венгрии в Восточном Берлине, но только в 1960 году.^[2]

Арест и задержание Берхарда Штейнбергера

Бернхард Штайнбергер был задержан через пару недель после его жены. 9 июня 1949 г. он был арестован в Лейпциге членами Советские спецслужбы, и в ту же ночь доставили поездом в Берлин и большой Центр заключения Хоэншёнхаузен в Берлин. Позже Хоэншёнхаузен стал печально известным как Штази объекта, но в 1949 году он все еще находился под контролем Советская власть. Сорок лет спустя, в 1989 году, Бернхард Штайнбергер вспоминал свои переживания в Хоэншёнхаузене: «После того, как меня приняли ... меня допрашивали без перерыва. Я должен признаться в своих преступлениях: моя жена уже созналась. Со мной плохо обращались, иногда с избиениями. и удары ногами, но лишь изредка и всегда в пределах порогового значения. Гораздо более серьезным было недосыпание и необходимость прислушиваться к крикам людей, которых избивали в соседних камерах ".^[2]

Постепенно Штейнбергер пришел к пониманию того, что его арест не был ошибкой младших чиновников, а результатом серии холодных политических расчетов, которые стоили жизни десяткам людей в Народные демократии Центральной Европы. Его обвинительный акт занимал почти полстраницы, поддерживая основное обвинение в «шпионаже и саботаже, совершенном от имени империалистической державы, направленном против Советского Союза, народных демократий и Советская оккупационная зона [Германии] Причудливые обвинения были построены вокруг взаимодействия Штейнбергера с группой Венгерской коммунистической партии во время его и их пребывания в Цюрихе. Другой столп, на котором основывались обвинения, также исходил из его времен в Цюрихе и касался его контактов с Комитет унитарной службы (USC) во главе с Ноэль Филд. Это правда, что USC согласился профинансировать инженерные исследования Штайнбергера, когда он был в Швейцарии, но впоследствии предложение было отозвано после того, как швейцарские власти возражали против него. USC в Швейцарии предоставил Штайнбергеру еще три скромных денежных гранта для финансирования (1) поездки в Берн в 1943 году (2) посещение послевоенных курсов для академиков и (3) финансирование его возвращения в Германию в 1945 году. Каким бы ни был истинный статус ОСК, советские власти убедились, что это американская прикрытая организация для нежелательной шпионской деятельности. Штейнбергер сделал все, что мог, чтобы доказать свою невиновность, работая над своим учебным планом вместе со своими обвинителями и подробно рассказывая обо всех контактах, которые он имел в Швейцарии. Он очень внимательно следил за тем, чтобы не выдвигать ничего, что могло бы быть истолковано как признание. Но события развивались в соответствии с их собственной динамикой, независимо от того, что он мог сделать или сказать. В ноябре 1950 года, после 18 месяцев содержания под стражей, ему сообщили, что «дистанционный суд» («Фернтрибунал») в Москве приговорили к пятнадцати годам лишения свободы.^[1] Это было, как и многие подобные решения в то время, результатом административного процесса. Никакого судебного разбирательства не было. Никаких свидетелей и доказательств для допроса представлено не было. Защитник не участвовал.^[2]

Пока Иболя Штейнбергер ждала, чтобы узнать свою судьбу в переназначенном лагере военного времени в Kistarcsa 25 декабря 1950 г. Берхард Штайнбергер отправился в долгое путешествие по железной дороге из Берлина через Советский союз. Его транспорт достиг Комплекс трудового лагеря Воркута 1 февраля 1951 г.^[1] Его направили в 9-й лагерь и на дневную работу в шахту № 8.^[2] Первоначально его трудности усугублялись неспособностью говорить или понимать русский. Физические условия в лагере были особенно тяжелыми: со временем они, кажется, улучшились. Для Штейнбергера существовало постоянное течение антисемитизма, которое он научился игнорировать, но он никогда не исчезал полностью. Он был в хорошей форме, и, когда он начал осваивать язык и адаптироваться к условиям, он начал находить, что тяжелая физическая работа управляема, за исключением последних шести месяцев его пребывания в лагере, когда его обычная физическая форма стала скомпрометированной после авария. Мысленно и физически он оставался целым.^[2]

Позже Штейнбергер сказал, что жизнь в трудовом лагере дала ему реалистичную картину внутреннего состояния советского общества в период его правления. Сталин. За смертью Сталина в марте 1953 г. последовало то, что некоторые источники называют Хрущевская оттепель а среди обитателей лагеря - осторожное возрождение надежды. 1 апреля 1954 г. Штайнбергер представил ЦК КПСС заявление о пересмотре судебного процесса. Однако позже он узнал, что его заявление было заблокировано администрацией трудового лагеря. В мае 1955 г. он направил личное сочувствие Первый секретарь Хрущев, и еще один Партия Центральная Контрольная Комиссия. Офицеру военной прокуратуры было поручено рассмотреть дело, но в конце сентября 1955 года, прежде чем он смог это сделать, назначение этого офицера было отменено как косвенное следствие так называемой «инициативы Аденауэра». Бернхард Штайнбергер, признанный «амнистированным военным преступником», был освобожден и вернулся в Берлин 10 октября 1955 года.^[2]

Дом для Германской Демократической Республики

Штейнбергер потерял немного времени, подав заявку на Центральный комитет партии на реабилитацию, которую он сделал 31 октября 1955 года. На этом этапе он получил только квалифицированную поддержку, однако в форме так называемого «профессионального прикрытия» ("berufliche Absicherung"). Тем не менее, он получил поддержку от Герхард Хариг, соответствующий государственный секретарь, за его план работы на «Аспирантур» Академическая квалификация. С 1 апреля 1956 г. он был зачислен в аспирантуру Института экономических наук Немецкая Академия Наук в (восток) Берлин. Его начальник был таким же Проф. Фриц Беренс который учил его еще в 1947 году, когда он впервые переехал с запада, и который теперь был заместителем директора института. Работа Штейнбергера была сосредоточена на теме «Планирование и производительность труда», которая охватывала политически взрывоопасный и экономически важный набор проблем, с которыми, по мнению некоторых, Германская Демократическая Республика так и не смогла полностью решить. Штейнбергер с удовольствием погрузился в свою исследовательскую работу, изучая ряд тематических исследований в государственные предприятия, и обнаружение последовательности злоупотреблений в этом процессе, как в отношении производственных циклов, так и в отношении экспортных соглашений. Семья Штейнбергеров продолжала сталкиваться со зловещим сопротивлением официальных властей, поскольку они добивались полной и безоговорочной политической реабилитации. Только 14 июля 1956 г. Национальная комиссия партийного контроля подтвердили свое членство в партии с 1945 года. К настоящему времени, чувствуя себя полностью оскорбленным, 7 октября 1956 года они подали протест в Контрольную комиссию. Через несколько месяцев Бенхард и Ибойла Штайнбергер оказались исключенными из вечеринка.^[2]

Повторный арест

29 ноября 1956 года, чуть более чем через год после того, как он вернулся из советских трудовых лагерей, Бернхард Штайнбергер был опознан охранные услуги как участник того, что позже восточногерманские СМИ стали демонизировать как Группа Харич, и арестовали. Его вернули в Центр заключения Хоэншёнхаузен в Берлин, который с момента его предыдущего опыта в этом месте стал Штази средство. Позже выяснилось, что партийное политбюро одобрил его арест 27 ноября. В Штази к этому времени проводил мониторинг Вольфганг Харих опасный дилетантский активизм в течение некоторого времени, и, конечно же, с тех пор, как он представил свои идеи советскому послу Георгий Пушкин в октябре 1956 года. Штайнбергер был вовлечен в ту же программу наблюдения. Выжившие рекорды Штази включить два отчета по Steinberger, представленные в отдел Управление разведки Западной Германии (HVA) 28 ноября информатором, идентифицированным как "GI Вальтер ".^[b] "Дж. И. Уолтер" мог быть одним из товарищей Штайнбергера. "претенденты" на Академия Наук. Отчеты датированы 31 октября и 16 ноября, и в них указывается, что "Группа Харич "(что в данном контексте фактически означало Вольфганг Харих и его друг Манфред Хертвиг) выбрал Штейнбергера как человека, который разработал новую экономическую программу в пост-Ульбрихт Правительство Восточной Германии. Доказательства, имеющиеся у властей, также включали перехват телефонного разговора, который Штейнбергер сделал своей жене из квартиры Харича 22 ноября 1956 года, с просьбой принять участие в собрании.^[2]

На самом деле Штайнбергер встречался с Вольфгангом Харихом только дважды до своего ареста. Именно Манфред Хертвиг, как редактор «Deutsche Zeitschrift für Philosophie», упомянул Бернхарда Штайнбергера Хариху, а затем пригласил Штайнбергера на эту встречу в квартире Хариха 22 ноября. К вечеру и полудню Харич изложил им обоим свои идеи программы политической реформы, а также рассказал о путях, которыми такая программа могла бы быть сделана доступной для общественности в случае, если его предпочтительный подход, который включал представляя свою программу Центральный комитет партии, последовал отказ. В ответ на запрос Хариха Штайнбергер сказал, что он готов проработать проект программы политики, которую Харих хотел завершить в течение следующих нескольких дней, «критически оценив его и, особенно, насколько это было необходимо, переработать экономическую часть ». Харих и Штейнбергер согласились с необходимостью соблюдения абсолютной секретности в отношении третьих лиц, тем более, что Харич подозревал (правильно), что его телефон прослушивается. Этот заговорщический аспект их отношений будет сильно противостоять Штейнбергеру на его последующем суде.^[2]

Допрос и суд

25 ноября Харич посетил Штайнбергера на квартире последнего и передал на критическое рассмотрение проект своей Программы реформ. К моменту ареста четыре дня спустя Штайнбергер еще не приступил к рассмотрению программы, и далеко не ясно, читал ли он ее, поскольку его время было занято поездкой в Лейпциг по работе. Под влиянием своего друга Ричарда Вольфа он все больше сомневался в том, должен ли он вообще иметь какое-либо отношение к «авантюризму» Вольфганга Хариха (как это назвал Вольф). Однако на суде над Штейнбергером все это не было принято во внимание. 9 марта 1957 г. он был приговорен к Высокий суд Восточной Германии в соответствии со статьей 6 Конституции к четырем годам тюремного заключения, будучи признанным виновным в "бойкотетце" (свободно, "призывая к бойкоту"), обвинение, часто используемое восточногерманскими судами против диссидентов в этот период. Досудебное расследование и слушания проходили с 29 ноября 1956 г. по 14 февраля 1957 г. Они включали допросы продолжительностью в сорок одну минуту, которые начинались в ночь ареста с допроса, который длился с 20.30 вечера до 4.00 следующего утра. В рамках процесса Steinberger (как и Хертвиг) должен был предоставить подробный продолжить его жизни до этого момента (от 1 января 1957 г.). От него также потребовали отдельно предоставить «Rechenschaftslegung über meine geistige Entwicklung bis heute» с подробностями о его духовном и религиозном развитии (от 9 января 1957 г.). Этот документ занимает 43 страницы машинописного текста.^[2] Психологическое давление, под которым он находился на протяжении всего этого опыта, привело к тому, что он дал необходимое заявление о «покаянии» - к этому времени неотъемлемой частью сталинских идей. "показательный террор" ритуал со времен Бухарин. Но заявление о «покаянии», которое появилось в случае Бернхарда Штейнбергера, не было ни чрезмерным, ни безоговорочным:

«Мне ясно, что арест помешал мне предпринять политические действия против Германской Демократической Республики. Он был установлен - даже если бы я порвал с Харихом, а это не уверенно, я бы не отказался от своей оппозиционной позиции».^[2]

Можно заметить, что простое удаление слова «не» в двух местах полностью изменило бы значение второго из двух включенных здесь предложений. А тонкая политическая амбивалентность оставалась очевидной в дальнейшей жизни Штейнбергера. Его приверженность социализм никогда не колебался, но его критическое отношение к тому, что соответствующие правительства назвали "Реальный социализм "(которые товарищи-критики стали считать все более неотличимыми от «Социализм советского образца» ) становился все более выраженным, по крайней мере, до тех пор, пока он не осознал, что правящая партия неспособный или не желающий проводить различие между реформатором и ревизионистом, вряд ли был заинтересован в идеях, выдвинутых ими.^[2]

Против предпочитаемых интеллектуальных течений

В ходе своего (тщательно протоколируемого) допроса, датированного 8 декабря 1956 года, и снова в документе, который он составил для допрашивающих месяц спустя, подробно описывая его «духовное и религиозное развитие», Стейнбергер излагает свои основные идеи по реформе плановой экономики. . Его критика бюрократической и административной направленности системы планирования Восточной Германии, а также его защита концепции самоуправляемого бизнеса вместе с центральной позицией в его мышлении Закон стоимости, отражают набор экономических принципов и приоритетов, которые во многом соответствуют идеям его старого наставника и наставника. Проф. Фриц Беренс. Вероятно, не было полным совпадением, что в 1957 году власти обвинили Фрица Беренса в «экономическом теоретическом ревизионизме» и лишили его академических должностей.^[2]

Штайнбергер подвергся нападкам в господствующей восточногерманской прессе. Статья появляется в Neues Deutschland 1 декабря 1957 года позже послужило основанием для юридически оформленного обвинения в клевете, которое он направил в прокуратуру в 1963 году.^[2]

Продуктивное задержание по цене

Он был приговорен к четырехлетнему тюремному заключению 4 марта 1957 года.^[1] В этом же случае точно такой же приговор был вынесен Вольфганг Харих и Манфред Хертвиг.^[1] 4 апреля 1957 г. Штайнбергер был переведен в исправительно-трудовой лагерь Штази. Комплекс содержания под стражей Хоэншёнхаузен. Его приказ о наблюдении содержал пугающую форму слов, введенных прокурором: «Strafe muß verbüßt werden» («Приговор должен быть исполнен»). Это привело к исключению с самого начала возможности условно-досрочного освобождения через два года, что обычно применялось бы в «неполитических» делах. Иболя Штейнбергер осталась воспитывать сына как одного из родителей. Во время работы в Электро-Аппарате-Верке (г.«Завод электротехники») в Берлин-Трептов она перенесла физический обморок. Позже, несмотря на противодействие со стороны вечеринка Национальная Контрольная Комиссия, она смогла найти работу, менее требовательную к физическим нагрузкам, в секторе медицинского обслуживания.^[2] Штайнбергер оказался лучше, чем его опыт в советском трудовом лагере в начале десятилетия, возможно, заставил его ожидать. Он все еще был в Берлине. Довольно скоро он получил согласие на академическую работу. Он работал над конспектами лекций и изучал политическую экономию в Институте экономических наук в Немецкая Академия Наук где он работал на момент ареста. Он также продюсировал работу для «Отдела наук» Центральный комитет партии. По-видимому, по крайней мере отчасти из-за того, что его академическая карьера была прервана «событиями», Бернхард Штейнбергер так и не защитил докторскую диссертацию. Теперь, еще находясь в тюрьме, он смог приступить к исследовательской работе по подготовке докторской диссертации. Его письменное разрешение заключалось в написанном от руки комментарии из одного слова: «Einverstanden» ("Согласовано") от 4 июля 1957 г., от начальника Министерство государственной безопасности (Штази), Эрих Мильке, сам. Назначенный им руководитель, доктор Герберт Нойман из экономического факультета, внимательно направил его к строго теоретической теме, которая не потребовала бы контакта с реальным миром. Государственные предприятия Восточной Германии. Он продолжал свои исследования по предположительно безобидной теме «Wachstumsgesetze der sozialistischen erweiterten Reproduktion».^[2] (Работа, похоже, так и осталась неопубликованной, а докторская степень на данный момент не завершена, хотя, по-видимому, ее элементы нашли отражение в академической работе Штейнбергера в 1960-х и 1970-х годах.)

Конечно же льготы, подписанные главой Штази пришел с ценником. С декабря 1957 года по октябрь 1960 года Бернхард Штайнбергер был «каммерагентом». Это означает, что он действовал как негласное «контактное лицо» от имени властей. Он составил 24 отчета для «руководства», в которых записал подробности обсуждений, разногласий и источников недовольства среди задержанных. Таким образом, он смог внести свой вклад в создание «более справедливых условий труда» для заключенных. Но Штази (кто все еще отвечал за его содержание в Хоэншёнхаузене) хотел большего. Дивизион HA I / 7 / II (участок Национальная народная армия участвует в Контрразведка ) нанял Штейнбергера для особой работы: его пригласили помочь «просветить» и «разоблачить» офицера Народной армии, который уже был осужден за шпионаж. 3 января 1958 года Штайнбергер подписался на это задание, выбрав кодовое имя «Фриц Шварц». Однако несколько дней спустя, 14 января, он сообщил соответствующему командиру, что не готов предать свои социалистические убеждения и сыграть роль «туппенни-хапенни-юноши» (eines "Achtgroschenjungen"). Несмотря на это, его все же перерегистрировали в качестве «Информатора Гехайма» (GI / «Секретный информатор») 1 апреля 1958 г. Однако записи показывают, что подразделение контрразведки решило «разорвать связь» 23 июля 1958 г., поскольку «Г.И. Фриц Шварц» не выполнил предъявленные к нему требования.^[2]

Релиз: с прикрепленными струнами

Бернхард Штайнбергер был освобожден 26 ноября 1960 г., на два дня раньше назначенного срока его наказания, благодаря "Гнаденервейс" (свободно, "свидетельство о милосердии") выпущенный Государственный совет (Staatsrat). Для этого конкретного «помилования» от него требовалось подписать обычное заранее напечатанное «Заявление об обязательстве» ("Verpflichtung"): «Я докажу, что достоин« Gnadenerweis »от Государственного совета Германской Демократической Республики честным трудом, и я обязуюсь соблюдать законы Германской Демократической Республики».^[c] Более привлекательным для некоторых комментаторов было другое «Заявление об обязательствах», которое он подписал месяцем ранее, 24 октября 1960 года: «Для меня это не более чем очевидная часть моего восточногерманского гражданства, с которой я должен работать. то Министерство государственной безопасности (Штази), и это обязательство увеличивается только потому, что я действовал против государства, о чем, пока я жив, я буду сожалеть. Я буду твердо действовать в соответствии с этим обязательством повсюду и игнорировать любого [пытающегося заблокировать мою решимость сделать это], и в этом я безоговорочно клянусь. Я выбираю название для обложки «Фриц».^[d]^[2] С точки зрения основного обязательства данное заявление мало отличается от стандартного обязательства, подписанного сотнями тысяч Информаторы Штази с годами, хотя читатели, обнаружившие намек на иронию (которую, по-видимому, его собеседники в то время не заметили), могут испытывать искушение подозревать, что в данном случае информатор помог с составлением текста для своего собственного заявления.

Неудовлетворительный информатор

Обязательства, подписанные Штайнбергером, были приняты после четырех продолжительных разговоров, в которых лейтенант Эндерлейн из HA V / 2 / II (военная контрразведка) сообщил вновь завербованным «ГИ» (секретный информатор) власти обеспокоены тем, что после освобождения Штайнбергера с ним скорее всего свяжутся представители базирующейся в Гамбурге оппозиционной группы Der dritte Weg ("Третий путь"), которые хотели бы завербовать его или убедить эмигрировать на запад без разрешения (что было бы незаконно). Когда с ним связались, он должен был сообщить подробности своим кураторам. (Чтобы быть уверенным, что договоренности были сделаны через Штази чтобы телефон Штейнбергера прослушивался в течение января и февраля 1961 года.) Один человек, который, по словам Эндерляйна, скорее всего, мог связаться с ним, был его бывшим "Группа Харич «Контакт, Манфред Хертвиг. На самом деле, ожидаемые подходы так и не материализовались. Он получил открытку от Хертвига, о которой он мог сообщить, но это было не более чем безобидное приветствие, без каких-либо сообщений о последующих действиях. В 1965 году Steinberger смог сообщить о нескольких политических беседах, которые он провел с гамбургским журналистом, в ходе которых Хертвиг еще раз приветствовал. В остальном, с точки зрения подробностей, которые могли бы заинтересовать его Штази обработчики, записи указывают на то, что отчеты Д.Штайнбергера были разочаровывающе мягкими. На встречах с кураторами он повторял, что никогда не предаст свои личные или политические убеждения, и не было и речи о попытках обобщить характеры людей, которых он знал с течением времени. Он объяснил, что для него попытка сделать это может привести к искажению их текущих [политических] мнений, потому что люди могут изменить свое мнение. Он указал, что сам руководствовался слишком многими идеологическими двусмысленностями, чтобы иметь возможность четко изложить мнение других людей.^[2]

Если - в исключительных случаях - Штейнбергер может заставить себя упомянуть в своих отчетах людей, с которыми он сталкивается на работе (или где-то еще), тогда он никогда не пишет ничего отрицательного. Нет никаких боеприпасов ни для каких доносов или системных статей »Zersetzungs программу ». В 1960 году он представил блестящий отчет о директоре завода в г. VEB Motorenwerk Zschopau, крупный производитель мотоциклов. Штайнбергер хорошо знал этого человека. Партия уже получила множество отчетов о нем из-за его руководящей должности на заводе. Отчет Штайнбергера свидетельствует о его выдающемся характере, его профессиональных достижениях и его политической стойкости. В 1961 году его отчет своему куратору содержал решительную защиту ведущего чиновника Экономического колледжа в Берлине-Карлсхорсте, который подвергся неоправданным нападкам со стороны коллег, имеющих влияние в партийной иерархии.^[6] В противном случае записи показывают, что Штайнбергер все чаще использовал встречи со своим куратором для обсуждения своих личных проблем, а затем переходил к обсуждению с возмутительной откровенностью политических и идеологических вопросов, которые его беспокоили. Естественно, глубокие политико-философские дискуссии не были включены в сценарий его куратора из Штази, который не смог дать убедительных ответов. Из-за всего этого добросовестно предоставленные стандартные отчеты и оценки Штайнбергера, наряду с отчетами о нем, предоставленными другими информаторами, привели к выводу, что он был неустрашимым и неизлечимым «ревизионистом» и девиантным человеком, который из-за собственного опыта жестокого обращения со стороны государственных органов, вероятно, можно было ожидать, что он не зайдет слишком далеко в своей оппозиционной позиции.^[2]

Ввиду отсутствия удовлетворительных результатов, похоже, что именно в 1963 году HA V / 2 / II (военная контрразведка) переподчинила "GI-Fritz" компании "Abteilung (раздел) XX / 6 »« Администрации города Большого Берлина »(в то время еще в пределах Штази ), как "Sicherungs GI" (Секретный информатор безопасности) на Берлинский экономический колледж ("Hochschule für Ökonomie ..."). С точки зрения властей это не было удовлетворительным решением, поскольку Штайнбергер отказался следовать инструкциям в отношении отчетности о поведении людей. 3 апреля 1964 г. его хадер сообщил, что «по многим вопросам GI разделяет мнение Havemann [известный правительственный критик]. Его идеологии все ближе и ближе к идеологиям классового врага. Он многое не осознает ... С этим солдатом вам придется вести постоянные идеологические споры ». После 1967 года его кураторы сообщали, что они поддерживают с этим информатором только« слабый контакт », достаточный только для выяснения собственного мнения Штейнбергрера. о политических событиях. Итак, файлы показывают Штази в 1968 году, записав "отрицательное отношение" Штайнбергера к Варшавский договор вторжение в Чехословакию. 17 февраля 1969 г. "Abteilung (раздел) XX / 6 "отказались от своих проблемных GI, и их файлы на" GI Fritz "были заархивированы.^[2]

Борьба за возврат к «нормальности»

После освобождения из-под стражи в конце 1960 года Штайнбергер около шести месяцев работал в ВЭБ Электро-Механик в Берлине в качестве "Technisch begindete Arbeitsnorm (TAN) Berarbeiter", ответственного за обеспечение соответствия продукции установленным стандартам. Он быстро стал лидером группы TAN, оставаясь на этом посту до тех пор, пока не было достигнуто соглашение о его долгосрочном профессиональном будущем.^[1]^[2]

После консультации с государственным секретарем Министерство высшего образования Было решено, что работа перед докторской степенью, которую Штейнбергер предпринял во время заключения в «Wachstumsgesetze der sozialistischen erweiterten Reproduktion», предоставила достаточные доказательства пригодности Штейнбергера для академической должности. Ему посоветовали обратиться в Экономический колледж ("Hochschule für Ökonomie") в Берлин-Карлсхорст. С согласия Государственного секретаря и Центральный комитет партии 16 июня 1961 года он принял назначение на должность научного сотрудника Института народного экономического планирования при колледже ("Institut für Volkswirtschaftsplanung"). Тем не менее, путь к обычной академической карьере по-прежнему заблокирован пунктом в решении суда, которое он получил 9 марта 1957 года, в котором оговаривалось, что Штайнбергер «не должен работать на государственной службе или выполнять какую-либо ведущую должность в экономике или искусстве. ".^[e] Соответственно, 2 сентября 1961 года Штейнбергер обратился в прокуратуру Восточной Германии с просьбой о «смягчении наказания». на основании обязательств, которые он получил в связи с "Гнаденервейс" (свободно, "свидетельство о милосердии") на чем было основано его освобождение из-под стражи в конце 1960 года. Помимо снятия ограничений на его право на продвижение своей академической карьеры, он также добивался восстановления своего права голоса и баллотироваться на выборах.^[2]

В погоне за восстановительным правосудием

Два года спустя, 20 января 1963 года, Штайнбергер обратился в прокуратуру с заявлением о снятии наказания. В развернутом заявлении в поддержку он начинает с того пути, по которому его уже опорочили в партийной газете массового тиража: Neues Deutschland 1 декабря 1957 года. Он уже был наказан за действия против мира, что было явно неоправданно. Только 16 мая 1963 года он получил подтверждение от главного прокурора о том, что обвинительный приговор действительно был снят с Реестра наказаний 9 мая 1963 года с согласия IX Главного управления Главного управления прокуратуры. Министерство государственной безопасности (Штази), который был выведен из характерного однословного примечания ("Einverstanden" ("Согласовано")) добавлено лично начальником Штази, Эрих Мильке.^[2]

В тот день, когда он обратился в прокуратуру с просьбой об отмене наказания, Стейнбергер также подал иск о реституции в Государственный совет (Staatsrat). Иск касался шести и третьего года содержания под стражей без признания вины, а также потери имущества в связи с Дело раджка который разразился в 1949 году в Венгерская Народная Республика. Еще в марте 1958 года его жена уже через своего адвоката получила уведомление от Лейпциг Городские власти сообщили, что мебель, которую семья приобрела по договору займа, была изъята в какой-то момент после ареста супругов в 1949 году. Через того же посредника она была проинформирована о том, что не существует «записей» о местонахождении их других активов. , например, товары для дома, книги, одежда и личные бумаги. Все, что у них было на момент ареста, было «невозможно обнаружить», как будто в Лейпциге никогда не было семьи Штейнбергеров. Штейнбергер снова обратился к властям в 1963 году, несмотря на то, что ему посоветовал его куратор из Штази, с которым на тот момент он все еще поддерживал регулярные контакты в качестве информатора«Информатор Гехайма»), что он отказался от любых требований, которые он мог иметь в отношении компенсации за его задержание в качестве невиновного человека в результате своих «враждебных действий против Германской Демократической Республики» (wegen seine "feindlichen Handlungen gegen die DDR").^[2]

Вернуться к обучению

18 апреля 1963 года Бернхард Штайнбергер наконец получил сообщение от государственного секретаря о том, что власти «согласны с его обязательством преподавать» ("Einsatz in der Lehrtätigkeit einverstanden"). Угроза его будущей академической карьере из-за того, что в его приговоре от 9 марта 1957 г. говорилось, что он «не должен работать на государственной службе или занимать какую-либо руководящую должность в экономике или искусстве», похоже, исчезла. 24 апреля 1963 г. после бесед с будущими коллегами по училищу^[6] Штайнбергер неохотно, но окончательно отозвал свои требования о реституции: «Я не скрою тот факт, что мое решение провести черту под событиями 1949-1955 годов является трудным. Но мое желание жить в согласии с партией, к которой я чувствую Я принадлежу был решающим.^[f] В дальнейшем развитие событий сделает его рассуждения здесь издевкой. Сильные оговорки Штейнбергера по поводу партийного руководства товарищей Ульбрихт и Honecker продолжал поддерживать его политические взгляды. Партия сообщила ему позже, в 1960-х, что его исключение из нее стало безвозвратным.^[2]

Было больше разочарований и унижений, но в конце 1960-х он, тем не менее, смог добиться прогресса в своей академической карьере. В 1963 году Штейнбергер подал (первое) заявление о восстановлении его признания жертва национал-социалистического преследования. Ему пришлось ждать до декабря 1967 года, прежде чем этот статус был повторно предоставлен. В феврале 1964 года ему пришлось прервать работу над исследовательским проектом, который он выполнял для Национальная плановая комиссия. Затем после подачи жалобы в Государственный совет (Staatsrat), ему разрешили двухлетний исследовательский контракт с Институтом экономических исследований Национальная плановая комиссия. Предметом его исследований было планирование рабочей силы в контексте общего долгосрочного экономического планирования ("Volkswirtschaftliche Bilanzierung und langfristige Planung der Arbeitskräfte"). Он смог включить эту работу в диссертацию, озаглавленную «Grundlagen der prognostischen und Perspektivischen zentralen Arbeitskräfte- und Bildungsplanung», взамен которой он наконец получил докторскую степень через два дня после его пятидесятилетия 19 сентября 1967 года. Эксперты наградили его работу а "summa cum laude" благодарность.^[1]^[2]

1 июня 1970 года Штейнбергер принял профессуру социалистической экономики, в течение следующих семи лет, вплоть до выхода на пенсию в 1977 году, он полностью сосредоточился на преподавании. Он планировал исследовать и получить абилитация, более высокая академическая квалификация, обычно рассматриваемая как способ укрепить профессиональную карьеру в университетском секторе. Однако его планы по созданию подходящей диссертации, представленной в 1974 г., не были приняты. Во время нахлынувшей волны социальные и политические изменения которые были характерны для 1989/90 г., Бернхард Штайнбергер стал базирующимся в Берлине советником Новый форум.^[1]^[2]

Последний призыв к справедливости

События 1980-х годов во многом подтвердили давние диагнозы Бернхарда Штейнбергера экономической модели Восточной Германии. В этих странах спонсируемые Советским Союзом государства Восточной Европы традиционно имели возможность торговать Восточная Германия в 1960-х и 1970-х годах имела почти монополию в тяжелом машиностроении и других "технических" производственных секторах, но в 1980-х годах, поскольку тяжелая промышленность в Советский Союз начал модернизироваться, восточногерманские продавцы на общих экспортных рынках начали встречаться с советскими товарищами не как с партнерами, а как с коммерческими соперниками. Все больше зависит от различных маскировок Западногерманские субсидии, в стране заканчивались наличные деньги и кредит. После 1985 г. Ветер перемен дует напротив всех мест, Москва Кремль оставило все более стареющих политических лидеров Восточной Германии чувствовать себя изолированными и неуверенными в будущем (хотя их приверженность «традиционному» социализму казалась твердой). Когда уличные протестующие нарушил Берлинская стена в ноябре 1989 г. быстро выяснилось, что Советские войска стоявший не получил приказа вмешиваться в защиту статус-кво. Не будет повторения 1953. События взяли на вооружение. Именно в этом контексте 15 января 1990 г. Бернхард Штейнбергер увидел возможность возобновить свою кампанию за справедливость, обратившись к Высший суд в Восточный Берлин за «пересмотр приговоров против Хариха, Штейнбергера и Хертвига». Он снова резюмировал свои идеи реформ 1956 года, которые просто вращались вокруг все более распространенных целей де-стальнизированный социалистическая партия и создание демократического восточногерманского государства.^[2]

28 марта 1990 г. Высший суд отменил приговор от 9 марта 1957 года. Однако к этому времени Штейнбергер был серьезно болен и не смог явиться в суд. Бернхард Штайнбергер умер в Берлине 16 декабря 1990 года, чуть более чем через три месяца после этого. воссоединение^[1]^[2]

Примечания

^ «Meine Zeit в Лейпциге ... war zweifellos die schönste meines Lebens, so schwer auch hier die materielle Lage (Ernährung und Heizung) война».^[4]
^ «Информатор Гехайма» или «ГИ» означает «Секретный информатор».
^ "Ich werde mich des Gnadenerweises des Staatsrates der Deutschen Demokratischen Republik durch ehrliche Arbeit würdig erweisen und verpflichte mich, die Gesetze der Deutschen Demokratischen Republik einzuhalten".
^ "Es erscheint mir als staatsbürgerliche Selbstverständlichkeit, mit dem Ministerium für Staatssicherheit zusammenzuarbeiten, und dies um so mehr, als ich mich gegen den Staat vergangen habe und dies, solangese verbereu leben dies, solangeber ich leben diewerde, solangever ä leben, werfligen habe und dies. gegen Jedermann zuschweigen, werde ich unverbrüchlich wahren. Ich wähle den Decknamen Fritz ».
^ «...» weder imöffentlichen Dienst noch in leitenden Stellungen im wirtschaftlichen und kulturellen Leben tätig sein ... »
^ "Ich will nicht verhehlen, daß mir der Entschluß, den Schlußstrich unter die Geschehnisse 1949-1955 auf diese Weise zu ziehen, schwer gefallen ist. Das Verlangen, mit der Partei, der ich mich zugehörig fbechlagten den, in Ühléhörig fbechlagtenchen . "